Поздний диагноз аутизма у взрослых

Расстройства аутистического спектра (РАС) — это состояния, при которых человек испытывает трудности с социальным и межличностным взаимодействием, вербальным и невербальным общением с другими людьми.

Согласно современной классификации к РАС относят:

— Ранний детский аутизм — термин, существующий в классификации МКБ-10, принятой в 1990 году и продолжающей действовать на территории России.

Расстройство аутистического спектра (РАС) — современный термин, принятый в МКБ-11 — новой классификации, переход на которую постепенно происходит с 2022 года. 

Изменились названия и формулировки, но основа остается незыблемой — это нарушение развития, проявляющееся у ребенка до трех лет в области социального взаимодействия, коммуникации и стереотипного поведения.

Существует еще множество терминов, употребляющихся как специалистами, так и в быту: аутистические черты, аутоподобное поведение, аутистикоподобный синдром, инфантильный психоз, детское дезинтегративное расстройство. Эти термины не научные, они часто запутывают пациентов.

Степан Краснощеков:

— Симптомы аутизма делятся на две основные группы. Первая — нарушение социального взаимодействия и коммуникации. Это может проявляться в нарушении невербального поведения: трудности в установлении зрительного контакта, недостаточное использование жестов, выраженные затруднения в инициировании и поддержании взаимодействия, сниженные навыки подражания и имитации. Вербальное поведение тоже может быть нарушено. Появляются проблемы в поддержании диалога, специфическая речь, повторение одних и тех же фраз.Например, ребенок не смотрит в глаза, у него заторможенная речь и отсутствуют навыки ролевой игры. Он не интересуется другими детьми, предпочитает самостоятельно манипулировать предметами. 

Аутизм может проявляться иначе: ребенок, напротив, не испытывает никакого стеснения даже с незнакомыми людьми, радостно обнимает всех окружающих. При этом подходит на детской площадке к незнакомой женщине вместо мамы, садится к ней на колени и начинает трогать ее лицо.

У взрослых это может проявляться тем, что они не могут познакомиться и заговорить первыми, не понимают социальный контекст при общении: иронию, сарказм, флирт. Пытаются говорить только на интересующую тему, испытывают сложности с пониманием эмоций окружающих и бытовыми разговорами, например о погоде или о проведенном отпуске.То есть аутизм — это не «плохо общается» или «не хочет общаться», аутизм — это «не умеет общаться».

Вторая группа — стереотипное поведение, которое проявляется в виде аутостимуляций, чаще всего при эмоциональном возбуждении. Человек двигает руками, как «крылышками», приподнимается на носки, ходит по кругу.

У ребенка появляются строго специальные интересы. Например, он может интересоваться поездами или музыкальными инструментами, но не играть больше ни с чем другим. Взрослый может испытывать глубокий интерес к какой-нибудь узкой теме, вроде истории Узбекистана XIV века, классификации дождевых червей, или пересматривать «Короля Льва» каждую субботу в течение шести лет. 

Иногда прослеживаются определенные ритуалы. Например,человек ходит по одному и тому же маршруту на учебу или работу, ест одни и те же блинчики с вишневым вареньем на завтрак. Можно заметить особенности сенсорной системы: сильную реакцию на яркий свет, резкий шум, касание определенного предмета одежды.

Степан Краснощеков:

— С любыми другими. Взрослый человек с РАС может получить любой другой диагноз: биполярное аффективное расстройство, генерализованное тревожное расстройство, пограничное расстройство личности, обсессивно-компульсивное расстройство. К сожалению, ставят все что угодно, но только не аутизм.

Важно иметь в виду, что все эти диагнозы не только могут быть ошибочно поставлены вместо РАС, но и быть вместе с ним. Коморбидность — сосуществование нескольких диагнозов одновременно. 

У человека с РАС может быть и биполярное аффективное расстройство, и расстройство личности, и обсессивно-компульсивное расстройство. Важно видеть причинно-следственные связи и уметь определять не одну проблему, а все, и тогда появится возможность максимально эффективно помочь человеку.

Степан Краснощеков:

— Норма — это то, что не приводит к социальной дезадаптации, то есть не мешает человеку находиться в обществе. Если есть проблемы, которые не удается решить с помощью психолога — например, начинать диалог, знакомиться с противоположным полом, подстраиваться под новые условия, — и эти проблемы живут с человеком столько же, сколько он себя помнит, возможно, это и есть РАС. Но диагностировать это может только врач-психиатр.

Степан Краснощеков:

— Главная проблема — недостаток осведомленности среди врачей. Во многих странах аутизм считается тяжелой болезнью детского возраста, а на деле это совершенно не так. В нашей стране есть большие сложности с диагностикой аутизма в детском возрасте, но в последние годы ситуацию удается постепенно менять. Специалистов для диагностики РАС во взрослом возрасте можно пересчитать буквально по пальцам.Если бы врачи получали качественную современную информацию о диагностике аутизма еще во время учебы на специалитете или в ординатуре и имели достаточно практики, то этой проблемы бы не было. Студенты и ординаторы готовы учиться, но кто будет учить их, если преподаватели мало того что не умеют диагностировать это состояние, так еще и отрицают его наличие у взрослых?

Степан Краснощеков:

— Человек с аутизмом живет в мире, который создан не для него. Как сказал один мой пациент: «Будто всем при рождении выдали инструкцию, а мне забыли». 

Ему приходится подстраиваться под других людей, под окружение, а один из двух ключевых симптомов как раз подразумевает выраженные сложности в адаптации к динамически меняющимся внешним условиям. Это приводит к постоянной рефлексии, ощущению «сломанности», изоляции, одиночеству, формированию заниженной самооценки.

Согласно исследованиям у людей, которым поставили диагноз РАС во взрослом возрасте, в три раза выше вероятность столкнуться с депрессивными и тревожными расстройствами, чем у тех, кому этот диагноз поставили в детском или подростковом возрасте.

Степан Краснощеков:

— Важно понимать, что диагноз — это не клеймо. Диагноз — это определенный маршрут помощи, план действий для улучшения качества жизни. 

Зная диагноз, человек может обратиться за помощью к специалисту — когнитивно-поведенческая терапия отлично подходит людям с РАС. Может изучить свои особенности — теперь он хотя бы знает, что искать. Может обсудить с другими людьми с РАС их трудности и то, как они их преодолевают. Диагноз дает возможность понять себя и начать наконец быть собой, а не надевать чью-то маску.

Степан Краснощеков:

— Случай первый:

Молодой человек обратился ко мне с симптомами депрессии. Он закончил десять классов, работает на нелюбимой работе на заводе — это оказалось лучшим местом, на которое он смог устроиться. Всю жизнь он был «белой вороной» как на учебе, так и на работе, так и не смог прибиться ни к одному коллективу. 

Последние годы он и вовсе перестал выходить из дома, общаться с друзьями и заниматься своими увлечениями. Все, что он делал, — проводил большую часть времени на работе, а остальное время отсыпался. День за днем, месяц за месяцем, год за годом.

Пройдя лечение и получив диагноз РАС, он стал лучше понимать себя, стал воспринимать себя таким, какой он есть на самом деле. Решил, что пора жить по-другому: сменил работу и ушел работать в IT, как всегда и хотел. После окончания лечения я, к сожалению, перестал поддерживать с ним связь, но знаю, что сейчас он работает удаленно с какого-то теплого пляжа, потягивая коктейли на берегу моря. Звучит как сценарий для фильма, но на самом деле это заняло несколько лет тяжелой работы человека, который наконец начал понимать себя.

Случай второй:

Женщина в возрасте около 40 лет обратилась ко мне из-за нарушений сна. Ситуация была не очень сложной, но что-то все равно витало в воздухе и не укладывалось в клиническую картину стандартной бессонницы. Решив покопаться глубже, я начал опрашивать ее обо всем более конкретно: работа, хобби, друзья, режим сна.

— Как проходит ваш обычный будний день?

— Я просыпаюсь, завтракаю, еду в офис, работаю, обедаю, дорабатываю, еду домой, раскачиваюсь, ужинаю, слушаю подкасты, убираюсь дома и ложусь спать.

— Хорошо… Стоп, что? «Раскачиваюсь»?

— Ну да, немного. Сажусь на стул и минут 10 раскачиваюсь вперед-назад, вот так. А потом иду дальше делать дела. А что?

— А зачем вы раскачиваетесь?

— В смысле? Я так расслабляюсь. Так ведь все делают.

— Вы думаете?

— Ну да. Нет? Что вы имеете в виду?

Так разговор о бессоннице перетек в обсуждение отношений с окружающими.

Например, «у меня полно друзей», как оказалось, означало «у меня две подруги, которым я пишу раз в полгода», а «в школе все было хорошо» расшифровывалось как «я училась и ни с кем не общалась, ведь школа нужна для учебы, а не для общения».

И в ходе консультации все чаще и чаще звучала фраза: «Как? Разве не у всех так?» В итоге мы получили зашкаливающие баллы по всем возможным тестам на РАС.

Спустя несколько лет жизнь женщины изменилась, потому что раньше она и подумать не могла, что бывает иначе. Она стала куда больше общаться с друзьями, потому что перестала бояться, что будет назойливой. Уровень тревоги снизился, а удовлетворенности жизнью — поднялся. Постепенно прошла и тревога, и бессонница, которая была следствием всего накопленного негативного опыта. Жизнь заиграла новыми красками.

Не стоит думать, что расстройства аутистического спектра могут быть только в детском возрасте. Часто люди с РАС много лет живут с неправильным диагнозом или вовсе без него. 

Если человека преследует чувство дискомфорта при взаимодействии с другими людьми, в течение всей жизни у него прослеживаются трудности с самоощущением в коллективе, важно обратиться за помощью к психотерапевту или психиатру.