Трансгенерационная травма: правда ли, что страх передается по наследству

Трансгенерационная травма, или травма поколений, — ментальные проблемы, которые передаются по наследству. То есть тяжелый, травмирующий опыт оказывает влияние на психику не только того человека, который его пережил, но и его детей и внуков.

Трансгенерационная травма — широкое понятие. С одной стороны, это мужчина, который бьет своих детей, потому что сам подвергался насилию в детстве. С другой стороны, внучка женщины, пережившей нацистские лагеря, которой сложно доверять кому-то, кроме самых близких людей.

Научные исследования травмы поколений начались с данных о высоком уровне хронического стресса и нездоровых защитных механизмах среди детей людей, выживших во время холокоста. Дальнейшие исследования показали, что у потомков выживших в концентрационных лагерях чаще встречается тревожность, депрессия и посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), чем у их сверстников.

Помимо холокоста, ученые анализировали и другие коллективные травмы. Например, в обзор 2016 года также вошли работы с участием детей и внуков беженцев от войны и геноцида из Юго-Восточной Азии. Из 13 исследований, которые анализировали последствия травмы родителей для ментального здоровья детей, 8 выявили признаки трансгенерационной травмы. Остальные работы либо не показали никакой связи, либо показали смешанные результаты.

В Канаде провели исследование детей коренных американцев, которые обучались в специальных школах-интернатах. Эта система существовала в Канаде и США в XIX и XX веках: детей коренных народов забирали из семей и помещали в школы-интернаты, где им запрещали говорить на родном языке и соблюдать культурные традиции народа. Детей содержали в плохих условиях, они подвергались физическому и сексуализированному насилию. В статье отмечены не только психологические последствия, но и повышенный уровень опасного поведения у детей таких родителей: курение во время беременности, употребление инъекционных наркотиков.

Эту ситуацию называют также исторической травмой — когда страдания какой-то этнической, культурной или социальной группы влияют на их потомков.

Но травма необязательно должна быть коллективной, чтобы передаваться по наследству. Один из самых распространенных примеров трансгенерационной травмы — это насилие и другие неблагоприятные события детства. Дети, которые пережили насилие в семье, употребление родителями наркотиков, психическое заболевание у родителей, имеют повышенные риски растить своих детей в таких же условиях.

Бразильское исследование, в котором наблюдали за более чем 4000 матерей, показало зависимость между уровнем неблагополучия матери в детстве и риском плохого обращения с детьми. Чем больше неблагоприятных событий, таких как насилие или тюремное заключение родителей, было в детстве у матери, тем больше была вероятность плохого обращения с собственными детьми.

Данные исследований подтверждают возможность передачи травмирующего опыта по наследству. Основной вопрос, на который пытаются ответить ученые, состоит в том, как именно он передается.

Последний пункт пока что остается дискуссионным. Есть несколько исследований, которые указывают на то, что травма может оставить химический след в генах человека. Это не генетическая мутация, а изменение механизма экспрессии гена. То есть гены те же самые, но изменяется то, как и почему они активизируются.

Так, небольшое исследование с участием 40 выживших в холокосте и 31 представителя их потомства показало изменения в экспрессии гена FKBP5. Это изменение наблюдалось и у родителей, и у детей. Этот ген участвует в формировании реакции на стресс, ранее изменения в его экспрессии находили у людей, переживших насилие или тяжелые психологические травмы в детстве.

Существует еще несколько исследований, но все они небольшие, поэтому по ним пока нельзя однозначно судить о том, что в передаче трансгенерационной травмы участвуют эпигенетические механизмы.

Частое последствие травмы — постоянное нахождение в так называемом «режиме выживания». Это ситуация, когда временная реакция на стресс, которая помогает выжить, превращается в постоянный паттерн поведения или возникает в ответ на безобидное происшествие. В результате человек может испытывать постоянную тревогу, невозможность расслабиться, сильные перепады настроения, которые не получается контролировать.

Обзор исследований трансгенерационной травмы в семьях беженцев показал такие виды последствий для детей:

Основной способ лечения трансгенерационной травмы, как и в случае с ПТСР, — это психотерапия. Она поможет осознать влияние семейного опыта на ментальное состояние, а также научиться справляться с симптомами.

В случае травмы поколений актуальной может быть и семейная терапия. Некоторые специалисты рекомендуют создание совместно с клиентами генеалогического древа, чтобы проанализировать семейную историю травмы. Это помогает младшим поколениям осознать, как семейные паттерны связаны с этим опытом. Например, что означал в реальном историческом контексте бабушкин завет «никогда никому не доверяй». Дальше внуку нужно проанализировать, насколько такой совет помогает или мешает ему в современной жизни.

В случае с исторической травмой также важны вмешательства на уровне общества: открытое обсуждение трагических событий, признание вины, помощь пострадавшим. Не менее важно обезопасить молодое поколение от новых травм, способных усилить последствия исторической травмы. Характерный пример — афроамериканцы, которые продолжают страдать от исторической травмы рабства и расовой сегрегации. При этом она подпитывается новым травматическим опытом при столкновении с расизмом.

В целом ученые сходятся во мнении, что трансгенерационная травма существует. При этом специалисты могут вкладывать в термин разные смыслы. Некоторые считают, что любой человек подвержен трансгенерационной травме, поскольку так или иначе травмы родителей оказывают влияние на детей. Другие относят к трансгенерационной травме только историческую, коллективную травму — когда несколько поколений испытывают на себе последствия какой-то большой беды: войны, геноцида, голода.

В любом случае, если человеку плохо, стоит прислушаться к себе и обратиться к специалисту. Помимо терапии, может помочь открытый разговор внутри семьи, а также практики самопомощи, такие как майндфулнес, медитация и физическая активность.